info@nepalportal.ruАвтор: Мелвин Маклеод, 9 июня 2016 года. Опубликовано в Lion’s Roar
В этом интервью, которое состоялось в 1999 году, Ричард Гир рассказывает о своей многолетней буддийской практике, о его преданности своему учителю - Далай-Ламе, и о вкладе в борьбу за свободу Тибета.
Я думаю, это признак нашего современного цинизма - нам трудно поверить, что знаменитость также может быть серьезным человеком. В последнее время популярные “звездные буддисты” удостаиваются ехидных комментариев в прессе, причем даже среди буддистов, но, лично я очень ценю актеров, режиссеров, музыкантов и других публичных деятелей, которые вносят вклад в пропаганду борьбы за свободу Тибета и в популяризацию буддийских практик. Эти прекрасные художники и вдумчивые люди, некоторые буддисты, некоторые - нет, среди них Мартин Скорсезе, Леонард Коэн, Адам Яух, Майкл Стайп, Патти Смит, и, конечно, Ричард Гир. Я познакомился с Гиром в его офисе в Нью-Йорке, и мы говорили о нашей многолетней буддийской практике, о его преданности своему учителю - Далай-Ламе, и о его деятельности на благо Дхармы и тибетского народа.
Мелвин Маклеод
Ричард Гир. Фото Montclair Film Festival
Мелвин Маклеод: Какой была Ваша первая встреча с буддизмом?
Ричард Гир: У меня было два озарения. Одно, когда я встретился с текстами Дхармы, и второе, когда я встретил учителя. Но до этого, еще в школе, я был действительно увлечен философией. Я пришел к буддизму через западных философов, в основном, благодаря епископу Джорджу Беркли.
Мелвин Маклеод: “Если дерево падает в лесу, но этого никто не слышит - происходит ли это в действительности?”
Ричард Гир: "Да. Субъективный идеализм был его тезисом: реальность - это функция ума. В основном он проповедовал школу «только ума». Достаточно радикально, особенно для священника. Я был очень увлечен этим. Экзистенциалисты также были мне интересны. Я помню, как таскал с собой копию «Бытия и ничто»1, не зная почему я это делаю. Позже я понял, что “ничто” не подходящее слово. “Пустота” на самом деле было то, что они искали - воззрение без нигилизма.
Мое первое знакомство с буддийским учением произошло, когда мне было уже за двадцать. Я думаю, как и большинство молодых людей я не был особенно счастлив. Я не знаю, был ли я близок к самоубийству, но я был очень несчастным, и у меня были вопросы. Понимая, что я, вероятно, расширяю границы своего разума, я открыл для себя ночные книжные магазины, и стал читать все, что возможно в совершенно разных направлениях. Книги Эванса-Венца о тибетском буддизме оказали огромное влияние на меня. Я просто пожирал их.
Мелвин Маклеод: Многие из нас были вдохновлены этими книгами. Что привлекло Вас в этих книгах?
Ричард Гир: Они содержат в себе всю романтику хорошего романа, так что вы могли бы действительно уйти в них с головой, но в то же время, эти книги предлагают возможность жить здесь и быть свободным одновременно. Я даже не предполагал, что это возможно - я просто хотел быть свободным - так что идея о том, что вы могли бы быть здесь и в то же время быть свободным – идея о пустоте - была революционной.
Поэтому буддийский путь, особенно в тибетской традиции, очевидно, притягивал меня, но первая традиция, в которую я вовлекся, была Дзен. Моим первым учителем был Сасаки Роши. Я помню как отправился в Лос-Анджелес на трехдневный сёссин (программа медитации Дзен). Я готовился, растягивая ноги долгие месяцы, чтобы пройти через это.
У меня был своего рода мистический опыт с Сасаки Роши, переживание реальности. Я понял, что это работа и еще раз работа. Это не про то, как летать по воздуху, это не про магию и романтику. Это серьезная работа со своим умом. Это было важной частью пути для меня.
Сасаки Роши был невероятно жестким и очень добрым одновременно. Я был совершенно новичком и ничего не знал. Я был наглым, сомневающимся и вообще охреневшим. Но в тоже время, в плане желания учиться я был настроен очень серьезно. Однажды в конце сёссина я не пошел на докусан (интервью с Дзен-мастером). Я чувствовал, что был плохо подготовлен для работы над коаном, так что им пришлось тащить меня. В конце концов, я просто сидел там, и я помню, как улыбался в тот момент. «Теперь мы можем начать работать», - произнес мастер. Сказать было совершенно нечего.
Мелвин Маклеод: Когда у кого-то такая сильная интуитивная связь, буддизм предполагает, что это из-за кармы, прошлых связей с учениями.
Ричард Гир: Я спрашивал об этом учителей - вы знаете, что привело меня к этому? Они просто смеялись надо мной, будто я думал, что это происходит в силу решения или просто случайно. Но карма не работает таким образом. Очевидно, у меня существует очень четкая и определенная связь с тибетским народом, иначе этого бы не случилось. Вряд ли моя жизнь привела бы меня к этому.
Думаю, я всегда чувствовал, что практика – это моя настоящая жизнь. Помню, когда я только начинал практиковать медитацию – мне было 24, пытаясь справиться со своей жизнью. Я спрятался в своей дерьмовой квартирке на несколько месяцев, просто практикуя тайчи и прилагая все усилия для медитации. У меня было очень четкое ощущение, что я всегда находился в медитации, что я никогда не покидал медитации. И это состояние более реально, чем то, что мы обычно принимаем за реальность. Уже тогда для меня это было ясно, но потребовалось много лет практики - наблюдения за своим умом и взращивания бодхичитты, чтобы принести это в окружающий мир.
Мелвин Маклеод: Когда вы познакомились с Далай-Ламой?
Ричард Гир: Я был последователем Дзен в течение пяти или шести лет, прежде чем я встретился с Его Святейшеством в Индии. Мы начали понемногу разговаривать и тогда он спросил: «О, так Вы актер?» Затем он подумал и сказал: «Итак, когда ты играешь злого, ты и вправду злишься? Когда ты играешь грустного, ты реально грустишь? Когда ты плачешь, ты что, на самом деле плачешь?” Я ответил, как актер, что выглядит более эффектно, если ты действительно веришь в те эмоции, которые изображаешь. Он пристально посмотрел в мои глаза и просто начал смеяться. Безудержно. Он смеялся от мысли, что я верил в реальность эмоций, что я очень старался поверить в гнев и в ненависть, в грусть, в боль и в страдание.
Наша первая встреча состоялась в Дхарамсале, в комнате, где теперь я вижу его довольно часто. Я не могу сказать, что ощущения кардинально изменилась. Я все еще очень нервничаю и имею множество проекций на его счет. Он легко избавляет от подобного рода вещей, ведь его обеты чрезвычайно мощные, они настолько всепоглощающие, что он успешно достигает своей цели. Ведь единственная причина, по которой каждый хочет видеть его – это желание избавиться от страданий.
Его Святейшество полностью изменил мою жизнь, как только я оказался в его присутствии. Это вне всяких сомнений. У меня было такое сильное чувство - «Всё, прямо сейчас я раздаю всё свое имущество и ухожу в монастырь». Это было вполне естественно, я понял, что я должен делать – работать с этими учителями, следовать этому пути, учиться всему, на что способен и посвятить себя этому. Несмотря на разную степень серьезности и приверженности с тех пор я не сошел с этого пути.
Мелвин Маклеод: Его Святейшество работает с Вами лично, укрощая ваши неврозы теми многообразными способами, известными буддийским учителям, или же он больше учит Вас на примере собственной жизни?
Ричард Гир: Нет никаких сомнений, что Его Святейшество - мой коренной гуру, и порой он обходится со мной очень жестко. Мне пришлось объяснять людям, которые иногда имеют довольно романтическое видение Его Святейшества, что порой он сердиться на меня, но делает это очень умело. В такие моменты, мне, конечно, неприятно, но он делает это без какой-либо эгоистической привязанности со своей стороны. Я очень благодарен ему за то, что он верит в меня достаточно, чтобы быть для меня зеркалом и не миндальничать. Замечу, что первые встречи были не такие; я думаю, что он знал, насколько я был хрупок и был очень осторожен со мной. Теперь он чувствует, что моя серьезность в отношении учения и моя сила возросли и он может быть со мной пожестче.
Мелвин Маклеод: В школе тибетского буддизма Гелуг делается сильный акцент на анализе. Что привлекает вас в этом интеллектуальном подходе?
Ричард Гир: Да, это забавно. Я думаю, что скорее инстинктивно я пришел к Дзогчен (учение Великого Совершенства школы Ньингма). Вероятно, тот же инстинкт, что привел меня в Дзен, затем привел меня и к Дзогчен.
Мелвин Маклеод: Пространство.
Ричард Гир: Отсутствие концепций. Просто идите прямо к не-концептуальному пространству. Недавно я общался с учителями Дзогчен, которые были достаточно любезны, чтобы помочь мне увидеть как много других форм медитации предлагает Дзогчен, и я их практикую. Много раз Дзогчен действительно оживлял меня и позволял увидеть свежим взглядом некую ограниченность моего пути в силу обусловленностей и элементарной лени.
Но в целом, я думаю, что более разумным для меня является работа с Гелуг, хотя при этом пространство везде остается пространством. Я думаю, что аналитический подход, а именно поиск отсутствия границ этого пространства является важным. Таким образом, человек имеет стабильность благодаря способности упорядочить рациональный ум. Когда вы не думаете о пространстве интеллектуальный труд будет вас вдохновлять. Я все еще нахожу себя в ситуациях, когда мои эмоции вышли из-под контроля, я гневаюсь, и тогда очень трудно войти в чистое белое пространство. Поэтому аналитический подход к работе с умом очень полезен. Это довольно понятно, чтобы иметь возможность всегда вернуться к этому и потому это очень стабильно.
Мелвин Маклеод: Какой прогресс в практике привел Вас к тому, что Вы можете говорить об этом, вступление на путь Ваджраяны?
Ричард Гир: Мне не комфортно говорить об этом, потому что, во-первых, я не утверждаю, что знаю много, а во-вторых, будучи знаменитостью понимаю, что иногда эти вещи вырываются из контекста и это не идет на пользу. Я могу сказать, что независимо от формы медитации, которую я практикую, они все основаны на принятии прибежища, развитии бодхичитты и посвящении заслуг другим. Независимо от уровня учения, даруемого мне учителями, они включают в себя эти основные моменты.
В целом, Тантра стала менее романтичной для меня по мере того, как стала привычной. Это интересный этап в процессе, когда конкретная версия реальности становится более обычной. Я не говорю, что это нормально в мирском или обыденном смысле, но я воспринимаю это также, как и то, что и ранее было для меня реальным. Я этому доверяю.
Мелвин Маклеод: Какие книги по буддизму являются значимыми для Вас?
Ричард Гир: Люди всегда спрашивают меня, какие буддийские книги я бы порекомендовал. Я всегда предлагаю книгу «Сознание дзэн, сознание начинающего» тем, кто спрашивает: “С чего мне начать?” Я всегда упоминаю что-либо из книг Его Святейшества. Его книга «Kindness, Clarity and Compassion»2 чрезвычайна хороша. Там есть замечательные вещи. Очень полезна книга Джеффри Хопкинса «The Tantric Distinction». Так много книг.
Продолжение следует…
______________________
Примечания переводчика:
- Вероятно, имеется ввиду известный труд Жан-Поля Сартра.
- Возможно имеется ввиду книга «Kindness, Clarity and Insight» – на русском «Доброта, чистота помыслов и проникновение в сущность».
Перевод с английского NEPALportal.ru по материалам Lion's Roar
Читайте также:
Ричард Гир. Мой буддийский путь (часть 2)
Буддисты и нейроученые сошлись во мнении: «Сознание присутствует повсюду»
Далай Лама запускает вебсайт – навигатор по человеческим эмоциям
Чатрал Ринпоче ушел в Махапаринирвану
Шераб Зангмо. Великая йогиня Тибета
